«Котлин»

17 февраля 1897 года «Котлин»

ПИСЬМА ИЗ СТАРОГО ПЕТЕРГОФА

Широкая, веселая, шумная и убыточная Масленица миновала. И шум, и крики, и пьяная удаль, и вереницы катающихся — все скрылось, а на место их появилась скучная неделя Великого поста, неделя всегда особенно тяжелая, так как в течение ее делается обыкновенно подсчет масленичному веселью. И вот, под звон заунывного благовеста, под шум утомленных нервов, где-то в глубине души начинает шевелиться раскаяние за сделанные масленичные прегрешения, а в мозгу, как голос из прекрасного далека, доносится фраза – «Ну и кутнули же мы! Ох, как!»

Но пусть душа томится, пусть в кармане пустота – мозг полон воспоминаний о прошедшей неделе за них и возьмемся, помня умное слово, что высказанный грех лучше затаенного. Итак, Масленица прошла у нас лихо, с шумом и блеском. Много было веселья, однако, читатель, не думай, что что это веселье было общественное, на миру, так сказать, нет. Мы веселились каждый за себя, каждый в свою голову и каждый о-своему – в одиночку. Общественной же жизни у нас совсем нет. Тяжело это, и такое веселье скорее смахивает на дебош, но что же поделать, когда у нас нет ни театра, ни гуляния, ни каких-нибудь других средств и «приспособлений» для общественного развлеченья. Боже мой! С какой силой, с какой ясностью дает в таких случаях чувствовать себя такое отсутствие «присутствия»! И пьянство удесятеряется, и число скандалов увеличивается, и шуму, и безобразия делается куда как больше, чем было бы, если бы «присутствовали» средства для развлечения обывателей приличным образом.

А то глядишь, здесь мужики разодрались, чуть ли не насмерть, там мужик истязает жену, в ином месте опять свала или какое-либо проявление животных инстинктов со стороны охмелевшей толпы. Трактиры и другие питейные заведения были переполнены посетителями и торговали на славу, и в свою очередь посетители трактиров, благодаря тому, что некуда было пойти и повеселиться, старались по возможности скорее наглотаться водки и затем отправлялись на улицу кататься, пока опять не потянет куда-нибудь под красную вывеску. В городе, в воскресенье , 23 февраля, было очень много крестьян, приехавших из окрестных деревень. Вместе с собою своими оригинальными костюмами деревенщины они внесли на петергофские улицы элемент деревенщины, и это еще более подчеркивалось их песнями и гармониками.  В общем, нынешний разгул прошел все-таки тише прошлогоднего.

Том 1 страница 331-332

Гущин, Виталий Андреевич. Петергоф в газетной хронике /В.А.Гущин, Р.А. Абасалиев.- Санкт-Петербург; Петергоф: Нестор-История,2012 -. Т.1:1901-1917.-2012.-478с

Гущин Виталий Андреевич. Петергоф в газетной хронике /В.А.Гущин, Р.А. Абасалиев.- Санкт-Петербург; Петергоф: Нестор-История,2012 -. Т.2:1901-1917.-2012.- 527с